ОБИТАТЕЛИ МЕНТАЛЬНОГО ПЛАНА

Попробуем теперь описать обитателей ментального плана. Может быть, разумно было бы разместить их в три большие класса, как это сделано в сочинении “Астральный план”:
• Существ человеческих;
• Нечеловеческих;
• Искусственных.
Хотя, вообще говоря, здесь подразделения будут менее многочисленны, так как низший план населен человеческими страстями, не находящими себе место на уровне ментального плана.
СУЩЕСТВА ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ
Совершенно таким же образом, как при изучении астрального мира, и здесь будет полезно подразделить человеческие существа ментального плана на две группы: тех, которые еще привязаны к физическому телу, и тех, которые более им не обладают, – то есть на живых и мертвых, как к сожалению их привыкли неправильно называть.
Самый незначительный опыт относительно высшего плана достаточен, чтобы вполне преобразовать идею, которую изучающий составил себе относительно изменений, являющихся результатом смерти. С того момента, как его сознание открывается для астрального плана и идет дальше, открываясь для плана ментального, он замечает, что полнота истинной жизни есть такая вещь, которую никогда нельзя испытать в нашем мире, и что, расставшись с миром физическим, вместо того, чтобы покидать истинную жизнь, мы именно направляемся к ней.
Наша речь не обладает терминами, удобными и точными для выражения этих условий существования. Возможно, только слова “воплощенный” и “невоплощенный” смогут ближе передать некоторое представление об этих состояниях.
Итак, рассмотрим сначала тех обитателей ментального плана, которых можно отнести к первой из упомянутых нами групп.
1. Воплощенные.
а) Лица, находящиеся в бодрствующем состоянии.
Те человеческие существа, которые, еще будучи связаны с физическим телом, могут тем не менее в полном сознании и в полной активности находиться на ментальном плане, бывают неизменно или адептами, или их посвященными учениками.
Если только изучающий не получил от своего наставника указаний относительно способа пользования ментальным телом, то он не способен свободно пребывать даже на низших уровнях этого плана. А чтобы быть активным и сознательным на высших уровнях во время физической своей жизни, нужно быть еще более развитым, так как для человека эта способность является синонимом единения. Другими словами, переставая быть здесь простой личностью, на которую более или менее влияет индивидуальность, находящаяся выше ее, он становится этой индивидуальностью. Заключенный в тело, парализующее ее, он тем не менее обладает в себе самом силами и познаниями очень развитого “я”.
Упомянутые нами адепты и посвященные представляют для человека, достигшего возможности их различать, несравненное зрелище:
• Они ему являются в виде блестящих сфер, сверкающих разными цветами.
• Отстраняют от себя всякое дурное влияние.
• Воздействуют на всех, приближающихся к ним, как солнце на цветы.
• Разливают вокруг себя мир и счастье, испытываемые часто даже теми, кто их самих и не видит.
Именно в небесном мире большею частью и совершается наиболее важная работа адептов, особенно на высших уровнях, где можно влиять на индивидуальность непосредственно. С этого-то плана они разливают в интеллектуальном мире наиболее могущественные духовные потоки. Здесь также получают начало, благодаря их стараниям, все виды великих и полезных движений. Именно на этом уровне большею частью распределяется духовная сила, освобождаемая благодаря высшему отречению нирманакайев. Здесь, наконец, некоторые достаточно развитые ученики непосредственно получают наставления, так как здесь наставления даются более легко и полно, чем на плане астральном. Ученики, все еще упражняя свою активность, под всеми её многочисленными формами, проводят, сверх того, великую работу среди тех, кого мы называем умершими, но об этом мы поговорим в другом разделе.
Наблюдатель с удовольствием удостоверяется в почти совершенном отсутствии той категории обитателей, которая на астральном плане слишком обращала на себя его внимание. Действительно, в мире, отличительной чертой которого является альтруизм и духовность, не могли бы найти себе место адепты Черной Магии со своими учениками, так как способ действия школ Черной Магии весь основан на эгоизме, и изучение ими оккультных сил основано только на личных соображениях.
Во многих из этих школ интеллектуальность действительно развита очень сильно, и вследствие этого материя, составляющая ментальные тела, обладает порой крайней активностью и чувствительностью, но все эти проявления неизменно связаны с каким-нибудь личным желанием и могут выразиться только в низшей части ментального тела, почти неразделимо перепутанной с астральной материей.
Как необходимое последствие такого ограничения, активность этих лиц не может выразиться вне плана физического и астрального. Может, конечно, случиться, что человек, вся жизнь которого носит характер зловредный и эгоистический, все-таки время от времени посвящает некоторые минуты чисто отвлеченной мысли. Тогда он способен даже воспользоваться своим ментальным телом, если только он научился им управлять.
Но как только является на сцену элемент личный и укрепляется желание достигнуть какой-либо дурной цели, то мысль перестает быть отвлеченной и человек снова оказывается действующим в материи астральной, столь ему свойственной.
Если можно так выразиться, то я сказал бы, что черный маг может действовать на ментальном плане только тогда, когда он забывает, что он черный маг.
Но даже если он это и забудет, он все-таки не будет видим на ментальном плане никем, кроме лиц, находящихся там сознательно, и никогда (это уже абсолютно невозможно) он не будет видим существами, наслаждающимися после своей смерти небесным покоем этой области, потому что каждое из них изолировано в мире своих собственных мыслей с условием, чтобы ничто извне не могло нарушить его покоя, – тогда оно находиться в совершенной безопасности.
Таким образом, оказывается вполне правильным прекрасное старинное описание небесного мира, этого места, “где злые перестают вредить и где души обретают покой”.
б) Существа, находящиеся во сне или в трансе.
Когда речь идет об обитателях ментального плана, еще воплощенных, то сам собою возникает вопрос: возможно ли обычным людям во время их сна или лицам психически развитым в состоянии транса когда-нибудь проникнуть на этот план.
В обоих случаях ответ будет один и тот же: это может случиться, но бывает крайне редко. Чистая жизнь и чистые намерения представляют непременные условия. Сверх того, даже если этим лицам и удается достигнуть ментального плана, они будут далеки от настоящей сознательности и, самое большее, будут способны воспринимать только некоторые впечатления.
Здесь мы можем припомнить один случай, который произошел во время опытов, касающихся сознания в состоянии сна и производившихся Лондонской ложей Теософического Общества (об этих опытах упомянуто в моем маленьком сочинении относительно сна). Этот случай показывает возможность пребывания на ментальном плане в сонном состоянии.
Читатель, внимательно следивший за этими опытами, может быть, вспомнит, что различным категориям лиц была представлена умственная картина прелестного тропического пейзажа, с тем чтобы проверить, в какой мере они сохранят о ней воспоминания после пробуждения. Один из наблюдавшихся случаев, как не относившийся к явлению сна и в силу этого не отмеченный в протоколе этих опытов, мы сейчас и разберем.
Речь шла об одной особе с очень чистым характером мысли, одаренной ярко обозначенными психическими способностями, но развитыми без системы.
Когда ей была представлена умственная картина, то результат получился в высшей степени удивительный. Интенсивность радости и благоговения, возвышенность и духовность мыслей, вызванных этим дивным зрелищем, были таковы, что сознание усыпленной особы все целиком перешло в ментальное тело, или, говоря другими словами, возвысилось до ментального плана; однако из этого не следует заключать, что субъект с этих пор мог бы наблюдать полную картину окружающего или понимать истинные условия существования на этом плане – просто он был в состоянии обычного человеческого существа, попадающего после смерти на ментальный план. Он был погружен в целое море красок и света, но в то же время всецело поглощен своими собственными мыслями, вне которых для него ничто не существовало. Само собою разумеется, что это созерцание сопровождалось зрением более проникающим, пониманием более живым и интеллектуальной энергией более активной, что вообще характеризует ментальный план, и при этом глубочайшее блаженство, о котором мы так часто говорили, было беспрерывным.
Усыпленная особа провела в этом состоянии несколько часов, не сознавая, казалось, течения времени; когда же наконец она пробудилась, то испытывала чувство глубокого мира и внутренней радости, которых даже не умела выразить, но тем не менее она не сохранила никакого воспоминания о происходившем.
Нет никакого сомнения, однако, что подобный опыт, забытый или удержанный физической памятью, не ускоряет духовной эволюции “я”.
Для того, чтобы решиться на положительное утверждение, следовало бы произвести достаточное количество опытов, но кажется почти безусловным, что результат, подобный только что описанному, был бы возможен лишь в том случае, когда субъектом являлось бы лицо, уже достигшее известной степени психического развития.
То же самое условие было бы еще более необходимым, если бы речь шла о том, чтобы какой-либо магнетизированный субъект достиг ментального плана во время транса. Это настолько верно, что на тысячу обычных ясновидящих вряд ли найдется хоть один, который мог бы возвыситься до этого. В случаях исключительных, когда ментальный план уже достигнут, следует, как я уже говорил, не только, чтобы ясновидящий был превосходно развит психически, но чтобы и жизнь его и намерения были безусловно чисты.
Кроме того, допуская, что все эти столь редкие условия могут быть налицо одновременно, остается еще одна трудность, всегда испытываемая неопытным психистом, когда он желает перевести на язык низшего плана то, что он видел на плане высшем.
Все эти замечания служат только тому, чтобы показать в настоящем свете важность одного пункта, на который мы так часто обращали внимание: я хочу сказать о необходимости тщательного развития всех психистов под управлением опытного наставника, прежде чем будет возможно относиться с верой к их сообщениям.

Невоплощенные.
Прежде чем приступить к подробному рассмотрению условий, в которых находятся невоплощенные существа, пребывающие в различных подразделениях ментального плана, весьма важно четко уяснить разницу между уровнями Рупа и Арупа, о которых мы говорили раньше. На первом человек живет исключительно в мире своих собственных мыслей и продолжает отождествлять себя только с личностью, которая ему принадлежала во время его последней жизни; на втором – человек есть просто “я”, или душа, периодически перевоплощающаяся. Это “я”, допуская даже то, что оно на ментальном плане стало достаточно сознательным, чтобы различать здесь все с ясностью, понимает, однако, в известной мере, природу своей эволюции и задачи, лежащие на нем.
Не забудем, что всякий человек проходит эти два уровня в промежутках между смертью и рождением, но большая часть этих “я”, вследствие их зачаточного развития, бывает еще так мало сознательна относительно обоих уровней, что проходит их, точно выражаясь, в состоянии полусна.
Не менее справедливо также и то, что всякое человеческое существо должно коснуться, сознательно или бессознательно, высших уровней ментального плана, прежде чем иметь возможность перевоплотиться. По мере того как его эволюция идет вперед, это соприкосновение становится для него более определенным и более реальным. Не только его “я”, соответственно своему развитию, становится все более сознательным относительно этого мира и его реальности, но и время, проводимое им там, становится более длительным. На самом деле, его сознание повышается медленно, но верно, через различные планы системы.
Например, дикарь является мало сознательным относительно других планов, кроме физического, во время своей жизни и астрального – после смерти. То же самое мы можем сказать относительно каждого малоразвитого человека. Лицо, немного более подвинувшееся вперед, на первый раз очень немного времени пребывает в небесном мире (само собой разумеется – на низших планах), но самую большую часть промежутка, отделяющего два последовательных воплощения, проводит на астральном плане.
По мере прогресса астральное существование человека становится все более коротким, а небесное – все более долгим. Когда наконец он приобретет, вместе с интеллектуальностью, и духовную ментальность, то проходит астральный план почти без задержки и испытывает на более тонких из низших ментальных уровней уже более продолжительные радости. С этого времени сознание истинного “я”, будучи пробужденным в очень широких размерах, и его сознательная жизнь на ментальном плане подразделяются на два периода, причем второй и более короткий из них проводится в каузальном теле на самых высших подпланах.
Затем этот процесс повторяется. Жизнь на низших уровнях становится все короче, а жизнь высшая прогрессивно удлиняется и делается более полной, до того момента, когда наконец сознание объединяется: высшее и низшее “я” неразрушимо соединены, человек уже не способен изолироваться в свое ментальное облако и воспринимать только то немногое, что возможно заметить через такой занавес в окружающем его неизмеримом небесном мире.
Тогда, наконец понимая, каких высот его жизнь может достигнуть, он действительно начинает жить в первый раз. Сверх того, прежде чем достигнуть этих высот, он выходит на настоящую стезю и уже окончательно берет в свои руки заботу о своем будущем прогрессе.
3. Качества, необходимые для достижения небесной жизни.
Небесная жизнь гораздо более реальна, чем земная. Это становится очевидным фактом, если исследовать условия, совокупность которых является необходимой для достижения этого высшего образа существования.
Человек должен приобрести во время своей земной жизни, если только он хочет жить после смерти в мире небесном, именно те качества, которые лучшими и благороднейшими представителями нашей расы рассматривались как истинно и неизменно желательными. На этом плане никакая ментальная сила не может существовать, если альтруизм не будет её отличительным характером. Любовь к своему семейству или своим друзьям обеспечивает многим людям небесную жизнь; то же самое можно сказать и относительно благочестия. Однако было бы ошибкой предположить, что всякая любовь и всякая набожность должны после смерти непременно выразиться на этом плане. Все эти качества бывают двух видов: эгоистический и альтруистический, и, следовательно, можно легко заключить, что только последний имеет значение.
Это есть любовь, которая вся целиком отдается своему предмету, ничего не требуя взамен, при ней всегда забываешь себя и нет даже мысли о том, что бы такое сделать, чтобы, в свою очередь, быть любимым. Подобное чувство облагораживает духовную силу, и тогда эта сила может вполне выразиться только на ментальном плане.
Но существует еще и другое душевное движение, называемое иногда любовью, – это страсть, требовательная и эгоистическая. Быть любимым – вот чего она в особенности желает. Она отличается постоянной заботой скорее получить, чем давать; и можно сильно опасаться, что при малейшем предлоге, или даже без всякого предлога, она выродится в ужасный порок – ревность. Вот род любви, которая не заключает в себе никакого зародыша ментального развития. Никогда приводимые её в движение силы не поднимутся выше астрального плана.
Приблизительно то же можно сказать относительно чувства, испытываемого довольно многочисленной категорией лиц религиозных и набожных, постоянною мыслью которых является вовсе не слава Божества, но гораздо более забота о том, как спасти свои души. С другой стороны, мы находим истинное благочестие у человека, никогда не думающего о себе и испытывающего к своему Божеству или своему руководителю только любовь и признательность, воспламененного желанием действовать для него или во имя его. Подобное чувство часто имеет результатом небесную жизнь, более продолжительную и сравнительно более возвышенного характера.
Понятно, что то же самое следует сказать обо всех божествах и основателях религий. Последователи Будды, Кришны, Ормузда, Магомета и Христа – все получают свою долю небесного блаженства, продолжительность и качество которого зависят от живости и частоты испытываемых ими чувств, и ни в коем случае – от предмета их обожания. Однако не менее справедливо, что от этого последнего зависит возможность для них получать наставления во время существования более высокого, чем небесный мир.
Но человеческое благочестие, как и человеческая любовь, не бывают совершенно чисты или совершенно эгоистичны. Как не может быть полной любовь, если она не окрашена никакой мыслью и никаким стремлением, лишенным эгоизма; с другой стороны, любовь, господствующий характер которой очень возвышен, может иногда оказаться смущенной внезапной вспышкой ревности или мимолетной эгоистической мыслью. Во всяком случае, закон вечной справедливости установил неминуемое различие.
Если какое-либо возвышенное чувство, молниеносно осветив наименее развитое сердце, непременно находит вознаграждение в мире небесном (даже тогда, когда в земной жизни душе не дали никакой возможности подняться выше астрального плана), то наиболее гнусная мысль, омрачившая святой блеск истинной любви, истощает свое действие в мире астральном, ни в чем не вредя светоносной небесной жизни, являющейся неизбежным результатом глубокой привязанности, испытанной во время долгих лет земной жизни.